Глава Российского комитета Программы ЮНЕСКО «Информация для всех» Сергей Бакейкин — о том, почему малые языки не выживут без цифровизации, образования и личной инициативы.
Точка роста
Марина Сизова, АиФ-Прикамье: Сергей Дмитриевич, нынче 100 лет Коми-Пермяцкому округу и 2025-й объявлен годом коми-пермяцкого языка. Юбилейные даты могут стать точками реального роста и интереса к языку и культуре?
Сергей Бакейкин: Юбилейные даты вроде столетия округа – идеальный повод привлечь внимание. Это не просто праздник. Это момент, когда можно поднять вопросы на всех уровнях: от федерального до местного, от академических кругов до ИТ-специалистов. Особенно важно – использовать современные технологии: без этого уже не обойтись. Если язык есть в гаджетах, в приложениях, в поисковиках – он жив. Если нет – то рискует исчезнуть, даже если о нём напишут десятки научных статей.
Наш опыт в Российском комитете Программы ЮНЕСКО «Информация для всех», которую мы ведём уже 25 лет, показывает: внимание к языкам – это не дань традиции, а вопрос настоящего и будущего. Мы работаем в сфере информационного общества и обществ знания – и одно из ключевых направлений здесь как раз сохранение языкового многообразия, особенно в цифровой среде. Ведь язык, не представленный в интернете, практически обречён на исчезновение. Мы активно занимаемся вопросами многоязычия с 2008 года и пришли к простому выводу: спасти язык без людей невозможно. Здесь нужны не только учёные и чиновники, но и сами носители – живой интерес, участие, их голос. Именно поэтому ООН и провозгласила 2022–2032 годы Международным десятилетием языков коренных народов.
– А вы сами сталкивались в жизни с этим языком, культурой?
– Давно был наслышан от коллег об уникальности языковой палитры и культуры вашего края. А в этом году в рамках программы «Мой родной язык», реализуемой Российским комитетом, мы провели в Перми комплексные мероприятия по сохранению языков народов России, которые позволили гораздо ближе познакомиться с коми-пермяками и узнать много интересного об их языке.
Россия говорит на 193 языках
– Как бы вы описали языковую ситуацию в современной России? Что радует, а что вызывает беспокойство?
– Только вдумайтесь: в России живут носители 193 коренных языков, а если учитывать диалекты – то и все 260. Это невероятное богатство, и важно, что государство создаёт условия, в которых эти языки могут жить и развиваться. Например, 74 языка используются в системе образования, их преподаванием занимаются 22 тысячи учителей родного языка. Более чем на 60 языках ведется теле- и радиовещание; на 50 языках издаются газеты, на 31 языке – журналы. Тысячи наименований книг выпускаются на 57 языках. Сохранение и популяризацию фольклорного и песенного наследия народов России обеспечивают коллективы народного творчества.
Если язык есть в гаджетах, в приложениях, в поисковиках – он жив. Если нет – то рискует исчезнуть, даже если о нём напишут десятки научных статей.
В сравнении с политикой других крупных многоязычных стран российскую политику в отношении сохранения языков и культур коренных народов можно назвать образцовой. И наш опыт в сфере сохранения языкового многообразия может быть интересным и полезным для многих государств. Замечу, что объективные данные свидетельствуют о снижении количества активных носителей миноритарных языков в России (как и во всем мире). Это подтверждает, что уже предпринимаемые масштабные усилия требуется постоянно наращивать и актуализировать с учётом изменений языковой ситуации.
– Как у нас получается сохранять языки народов России?
– Инициативы поддерживаются на самом высоком уровне. Этой проблеме уделяется пристальное внимание на уровне руководства страны. За один только 2024 год была утверждена Концепция государственной языковой политики, создан Совет при Президенте, который будет заниматься поддержкой и русского языка, и языков народов России. Сейчас разрабатывается новый Закон о языках.
Важно, что и регионы не стоят в стороне – местные власти запускают собственные программы поддержки. А на федеральном уровне реализуются профильные проекты. Один из них – наша программа «Мой родной язык», которую мы запустили в 2019 году и ведём уже шестой год при поддержке ФАДН. Сегодня к ней присоединились 26 регионов – и это не просто цифры, а конкретные люди, сообщества, учителя, активисты, которые ежедневно работают ради сохранения родной речи. Кстати, по результатам проведённых мероприятий выпускается одноименный Альманах на 2-х языках и вручается всем представителям стран-членов ЮНЕСКО. В 5-м выпуске будет статья о Коми-Пермяцком округе.
Мы помогаем им не только методически или организационно, но и технологически. Современные языковые технологии сегодня становятся настоящим «спасательным кругом» для малых языков. Яндекс, Сбер, Норникель и другие компании уже разрабатывают онлайн-переводчики, голосовые помощники, приложения для изучения родных языков. Появляются учебники, книги, медиа. И что особенно важно – всё это делают не только эксперты, но и сами носители языков. Это уже не просто проект сверху – это живой процесс, в котором участвуют целые сообщества.
И государство здесь выступает не дирижёром, а надёжным партнёром — поддерживает, помогает, развивает. И именно в этом, мне кажется, кроется главный шанс: сделать так, чтобы каждый язык, даже самый редкий, продолжал жить, звучать и передаваться дальше.
Слово за малым
– Какие проблемы в языковой политике сегодня вы считаете самыми острыми?
– Угасание малых языков – это, увы, не миф, а реальность. На это влияют объективные процессы: урбанизация, миграция, ассимиляция. Но есть и субъективные причины: устаревшие подходы в образовании и науке, слабая просветительская инфраструктура, нехватка поддержки на местах. Иногда – и это особенно печально – мы сталкиваемся с равнодушием самих носителей языка. Люди перестают говорить на родном языке дома, не учат ему детей, потому что не видят в нём «практической пользы». А ведь сохранить язык – это не просто помнить слова. Это труд. Это время. Это желание.
Носители должны видеть в родном языке не музейный экспонат, а живой, нужный инструмент общения, который работает и в школе, и в интернете, и в повседневной жизни. Поэтому одна из главных задач – включать представителей языковых сообществ в выработку языковой политики. Не навязывать что-то сверху, а строить живой диалог, вдохновлять, мотивировать, создавать условия для самоорганизации. Только вместе можно добиться настоящего результата.
Только вдумайтесь: в России живут носители 193 коренных языков, а если учитывать диалекты – то и все 260. Это невероятное богатство!
– Прошло уже почти три года с начала Международного десятилетия языков коренных народов. Что удалось сделать в России за это время?
– Россия не просто поддержала эту инициативу ООН – мы одними из первых включились в работу. Создали Национальный оргкомитет, куда вошли не только чиновники, учёные и журналисты, но и сами представители коренных народов. Правительством утвержден План мероприятий. Благодаря этому удалось выстроить живую и честную работу.
Более 2500 мероприятий по всей стране – от конференций до фестивалей и образовательных программ – за два года. Это в разы больше, чем во всех странах мира вместе взятых. В 67 регионах уже идут проекты и инициативы. А ещё каждые два года мы проводим международную конференцию под поэтичным названием «Всемирная сокровищница родных языков: оберегать и лелеять». На последней, в Санкт-Петербурге, участвовали представители более чем 40 стран. Это уже не просто встречи – это площадки, где рождаются конкретные решения. И да, нам действительно есть чем гордиться.
– Русский язык: драйвер или доминатор? Помощник или соперник другим языкам?
– Это очень тонкий вопрос. Языки, особенно малые, не существуют в вакууме – они всегда «живут» рядом с доминирующими. Сейчас даже представители больших народов часто вынуждены говорить не на родном языке, а на том, на котором учились или работают. Это глобальный тренд. Даже такой крупный язык, как русский, сталкивается с проблемами: за последние 25-30 лет он потерял десятки миллионов носителей.
Приведу пример: ещё 40 лет назад 90% школьников во Вьетнаме учили русский. Сегодня – 99% учат английский. А русский – лишь менее 0,03%.
Так что вызовы есть у всех. И наша задача – сделать так, чтобы русский язык не вытеснял, а помогал. Чтобы между языками была не борьба, а взаимное усиление.
– Многоязычное обучение в школах – насколько это возможно у нас?
– Это сложный, но интересный путь. Сейчас мы живём в мире, где образование глобализовано. Люди учатся в разных странах, на разных языках. Конечно, базовое образование должно быть на государственном языке – это понятно. Но при этом очень важно сохранить возможность изучения родных языков, особенно на начальных этапах.
Сегодня в России можно получить высшее образование на татарском, башкирском, чеченском – пусть пока только в гуманитарной сфере. Есть примеры билингвальных и даже полилингвальных программ. Но это, скорее, точечные эксперименты. Чтобы сделать такую модель массовой, нужна серьёзная система: методики, кадры, инфраструктура.
Важно понимать: многоязычное образование – это не про «уроки языка», это про обучение на языке. А значит, нужно по-новому выстраивать учебный процесс. Но есть регионы, где уже появляются успешные кейсы. И, возможно, в будущем они станут примерами для других.
Стартапы оживляют речь предков
– Цифровизация – это шанс для малых языков? Как, по-вашему, технологии могут помочь сохранить языковое разнообразие в нашей стране?
– Безусловно, это шанс. Причём огромный. Наши дети и внуки растут в другом мире — для них цифровая среда не дополнение, а основа жизни. Если родной язык не встречается им в интернете, в играх, в приложениях, в голосовых помощниках и мессенджерах, он кажется чем-то отдалённым, из прошлого. Он теряет для них живую ценность и остаётся максимум частью семейных воспоминаний.
При этом не все языки успевают за развитием технологий. Поэтому так важно, чтобы разработчики и IT-компании включались в процесс осознанно — адаптировали интерфейсы, создавали локализации, учитывали особенности и логику разных языков. Только так можно сохранить настоящее языковое и культурное разнообразие.
Технологии сегодня открывают массу возможностей: помогают лингвистам документировать языки, составлять текстовые базы, создавать цифровые учебники и словари. Но, что ещё важнее – они возвращают языкам современное лицо. Делают их инструментом общения, частью повседневной жизни, даже способом карьерного роста. А значит, родной язык снова становится нужным, полезным – а не только «памятным».
– А есть какие-нибудь яркие примеры таких цифровых решений? Что-то интересное из того, что уже работает в России?
– Конечно, есть. И мы с коллегами хорошо их знаем – ведь эксперты программы «Мой родной язык» сами часто становятся авторами таких проектов. Вот, например, в Башкортостане Айгиз Кунафин запустил первую в России «умную колонку» на башкирском языке – она называется ҺОМАЙ. Проект живой, развивается: сейчас колонка «говорит» уже на нескольких языках.
Андрей Чемышев из Марий Эл – известный разработчик онлайн-переводчиков и речевых синтезаторов. Он, кстати, стал первым лауреатом премии «Гордость нации». Есть ещё компания «ПараТайп», которая делает шрифты и клавиатурные раскладки на родных языках – это, казалось бы, мелочь, но на деле – ключ к повседневному использованию языка. Проектов всё больше, и это по-настоящему вдохновляет. У России в этом смысле уже сейчас есть чем гордиться.
– Как вы считаете, язык и культура – это всегда вместе? Или можно сохранить одно без другого?
– Язык – это не просто средство общения, это хранилище культуры. В нём – знания, традиции, образ мышления, история народа, его уникальный взгляд на мир. Если исчезает язык, уходит пласт культуры, который невозможно воспроизвести.
ЮНЕСКО ещё в 2001 году в своей Декларации о культурном разнообразии подчёркивало: разнообразие культуры – это общее наследие человечества. И терять его – значит терять источники вдохновения, творчества, человеческого развития. Но сохранить культуру без языка невозможно – потому что язык передаёт её смыслы, ценности, тонкости.
Языки важны и для образования, и для социальной интеграции, и для устойчивого развития в целом. В мире без языкового многообразия сотни тысяч людей просто не смогут быть услышанными, не смогут участвовать в жизни общества на равных. Такой мир будет беднее – и не только культурно, но и человечески.
Своя библиотека на языках коренных народов
– Это вопрос больше, наверное, как гендиректору Межрегионального центра библиотечного сотрудничества: каких авторов предпочитаете читать? Есть ли среди них писатели из регионов, которые пишут на своих родных языках? И какие их книги вам нравятся?
– Читаю в первую очередь профессиональные издания, чтобы быть в курсе всех актуальных изменений в нашей сфере. Но не забываю и про художественные произведения, читаю 3-4 книги в месяц. Слежу за современной российской литературой, знакомлюсь с творчеством лауреатов «Большой книги», в том числе Захара Прилепина, Максима Замшева, Павла Басинского, Алексея Варламова и др. Поскольку в ходе наших программ и проектов мы активно общаемся с национальными авторами, у меня дома уже собралась небольшая коллекция изданий на языках коренных народов, которые отражают их уникальную самобытную культуру. Например, горжусь знакомством с нивхским писателем Владимиром Михайловичем Санги, произведения которого переведены на 68 языков. Иногда позволяю себе расслабиться за чтением лучших образцов детективного жанра, в основном зарубежных.
– Как вы представляете себе «языковую Россию» через сотню лет?
– При сохранении нынешней политики России в области поддержки языков, надеюсь, ситуация через 100 лет если и изменится, то только в лучшую сторону. Хочется верить, что дети в семьях начнут разговаривать со взрослыми на родных языках, будут подготовлены учителя, преподаватели и разработаны учебники по крайней мере для младших классов, будут внедрены онлайн-переводчики для максимального количества языков и диалектов, будут выходить книги, газеты, фильмы, мультфильмы на языках коренных народов.
